1.
Глава, в которой у меня помутился рассудок, и я, заплатив всего семь копеек, купил у какого-то старика матрешку.
**************
Я стоял возле парковой скамейки с сидящим на ней стариком и не замечал ничего вокруг. Я не обращал внимания, как носятся среди пожелтевших деревьев дети в цветастых осенних курточках, с восторженным криком разбрасывая охапки сухих листьев. Не видел, как внезапно набежавшая туча закрыла клонившееся к закату солнце, погрузив городской парк в печальный сумрак. Я всего этого не замечал, потому что на скамейке сидел старик, державший в руках матрешку, и именно матрешка и ввела меня в ступор. Увидев эту, казалось бы, неказистую игрушку, я испытал странное чувство, словно, бредя по черно-белому миру, наконец, нашел что то цветное и яркое, как будто кусочек детства, потерявшись во времени выскользнул из прошлого, окрасив своей непосредственностью мою серую обыденность. Мне казалось, я увидел чудо.
- Я смотрю, вас заинтересовала матрешка? – вывел меня из этого странного, но прекрасного состояния, голос старика.
- Да, пожалуй, - немного смущенно ответил я.
- Что вы почувствовали, когда ее увидели?
Мне и самому было интересно – что я почувствовал, ведь испытав это чувство впервые, с трудом мог найти ему подходящее определение. Возможно – мгновение счастья? Но говорить эти пафосные слова, мне почему-то не хотелось. Тем более, совершенно не знакомому человеку.
- Знаете… э-э-э… мне... - неуверенно начал я.
- Вы испытали мгновение счастья! – к моему изумлению, старик произнес те самые слова, которые мне показались пафосными, и в этих словах не было вопроса – это было утверждение.
- Ну, в общем – да, - отрицать правду мне не хотелось.
То чувство, что мы, не сговариваясь со стариком, назвали “мгновение счастья”, успело затеряться в моем сознании, впрочем, оставив в моей душе приятный осадок.
- Отлично! – сделал вывод старик.
-Что – отлично?
- Все – отлично! – несмотря на это категоричное утверждение, глаза старика стали печальными. – Вы не хотите приобрести у меня эту матрешку?
Что-что, а такого вопроса я не ожидал, потому, немного помедлив, спросил:
- Вы что, серьезно, хотите ее продать?
- Гх-м… мне не хотелось бы говорить слово “продать”, - замялся старик. – Мы могли бы поменяться. Я вам матрешку, а вы мне семь копеек.
- Вы шутите? – спросил я, хотя в глазах старика не было и тени насмешки.
- Нет, не шучу. Вы даете семь копеек и получаете взамен матрешку.
Мне вдруг стало жалко этого пожилого человека – отчего-то показалось, что он не в своем уме и не очень контролирует свои поступки. Я не хотел, что бы старик пожалел о своей бредовой сделке, и потому сказал:
- Знаете? Я дам вам за нее сто пятьдесят рублей. Идет? – мне хотелось предложить больше, но у меня с собой были только эти деньги, с какой-то мелочью.
- Нет, нет, нет! – категорично отреагировал на мое предложение старик. – Только семь копеек и… и я более чем уверен, что эти семь копеек лежат в правом кармане вашего пиджака.
Теперь и правда казалось – старик просто насмехается.
- Хозяин- барин. Мое дело предложить, - мне очень не нравились эти выражения, но почему-то я произнес именно их, залезая в карман пиджака и выгребая небольшую горстку мелочи. Раскрыв ладонь, я не был потрясен, несмотря на то, что перед моим взором предстали ровно семь монеток. Копейками. Немного удивлен – да, но не потрясен. Я всегда относился к людям, что верят в совпадения.
Старик, опираясь на тросточку, поднялся со скамейки и с немного печальной улыбкой произнес:
- Вот видите? Я оказался прав. Поверьте, молодой человек, я не какой-нибудь дурачок, продающий вещи за бесценок, но сейчас эта матрешка вам намного нужнее, чем мне. Уж вы поверьте!
Возможно, мне хотелось успокоить совесть, считая что старик остался в убытке, но я поверил. Отдав монетки, я забрал матрешку, после чего выдал то, что никак от себя не ожидал: сделал такой низкий поклон, от которого в моей спине захрустели позвонки.
Через минуту, покидая парк, я затылком чувствовал печальный взгляд старика. Меня не оставляла мысль, что отдал он мне матрешку с большой неохотой, словно расставаясь с чем-то очень для него близким и дорогим. Мне было жаль старика и… мне было стыдно, как будто, я провернул какую-то гнусную аферу.
2.
Глава, в которой я притащил матрешку домой, разобрал ее и испытал шок.
*************************
На улице почти стемнело, когда я пришел домой. Оставив матрешку на журнальном столике, возле вазы с бутафорскими фруктами, пошел на кухню ставить чайник.
Надо сказать, что странная эйфория, которая накатила на меня в парке, исчезла окончательно. Осталось недоумение и вопросы: что вообще это было, и какого черта я забрал у бедного старичка эту матрешку? Ведь видел же – старик не в своем уме.
Вернувшись в комнату, я сел в кресло рядом с журнальным столиком и взял в руки свое неожиданное приобретение.
Несмотря на то, что никаких необычных чувств матрешка больше не вызывала, все же выглядела она довольно интересно. Яркой краской на деревянной основе неизвестный художник нарисовал древнерусского воина, причем нарисовал, хоть и грубовато, но старательно: правый бок воина прикрывал красный каплеобразный щит, а из ножен выглядывала рукоять меча. Звенья кольчуги художник изобразил так тщательно, что можно было просто подивиться его терпению. Голову венчал желтый шлем, а большая седая борода и суровые глаза, выглядывающие из-под густых бровей, прибавляли ему солидности.
Повертев в руках игрушку, я разобрал ее на две половинки и обнаружил другого воина – викинга. Викинг выглядел не менее грозно, чем его более крупный русский собрат: круглый щит, секира и такие же суровые глазки. Разобрав и его, увидел японского самурая с двумя мечами за спиной и иероглифом на груди. Насчет суровости его глаз сказать не могу – слишком они были узкими. Из самурая я вытащил средневекового рыцаря в латах, и огромным, посравнению с самой фигуркой, двуручным мечом. Последняя, самая маленькая матрешка вообще оказалась почти полностью черная, если не считать зеленой юбочки из нарисованных, очевидно, пальмовых листьев, коричневого копья и белого колечка в носу.
Рассмотрев всех пятерых воинов со всех сторон, я запихал их обратно друг в друга, и, поставив на столик, пошел на кухню наливать чай.
Как бы то ни было, я был доволен, что притащил домой этих матрешек – на книжном шкафу они будут выглядеть совсем неплохо.
Наполнив кружку крепким чаем, я пошел обратно в комнату, и в изумлении остановился, едва не пролив горячую жидкость: на столике, возле вазы с фруктами, стояли все пять матрешек. Но я ведь помнил, что собрал их в одну… или нет? Теперь у меня появились сомнения – так ли это?
Поставив кружку и сев в кресло, я решил запихать воинов обратно друг в друга, и уже протянул руку, чтобы это сделать, как случилось то, что ввергло меня в состояние шока: матрешки начали прыгать и размахивать оружием и щитами, обретя какую-то эластичность, и при этом пронзительно вопили в пять своих маленьких глоток. Вдруг к краю столика подскочил викинг, воинственно потрясая над головой секирой, и, перекрывая вопли своих собратьев, закричал:
- Не смей, парень! Не смей запихивать нас друг в друга! Нам это очень и очень не нравится!
Выйдя из вызванного шоком ступора, я медленно поднялся с кресла и, с ужасом косясь на оживших матрешек, стал пятиться в сторону балконной двери. Впрочем, мое отступление длилось недолго – зацепившись тапком за край ковра, я потерял равновесие и грохнулся на пол. Меня опять сковало оцепенение. Лежа на спине, я смотрел в сторону журнального столика, который загораживало кресло. Я не видел матрешек, но слышал, как они хихикают – по-видимому их развеселило мое падение. Мне казалось, что сердце с частотой автоматной очереди стучит в каждой клетке моего тела, а сознание судорожно искало объяснение всей этой чертовщине… и не находило.
Матрешки перестали смеяться, и одна из них крикнула:
- Эй, братишка, ты там живой? Ты нас не бойся – мы хорошие!
На несколько секунд воцарилась пауза – матрешки ждали ответа, а я отвечать не собирался, после чего тот же голос закричал:
- Не бойся, братишка. Ползи сюда. Твой чай остывает.
Я поднялся на локтях и осторожно выглянул из-за кресла: маленькие человечки, которые уже совсем не походили на матрешек, попрятали свое оружие в ножны, за спину и еще черт знает куда, и четверо из них вполне дружелюбно улыбались. Возможно, средневековый рыцарь улыбался тоже, но за ведрообразным шлемом я не видел его лица.
- Вот и отлично! – воскликнул человечек- русский воин, увидев мое высунувшееся из-за кресла перепуганное лицо. – Иди к нам, братишка, - и все пятеро, приветливо замахали ручонками.
Отредактировано треш-кин (04.10.2011 15:02)
