Что-то, что предполагалось объемным рассказом. Зарисовки на фэнтези.

Бытовые баталии
Глава 1

Восход солнца. В окна, очень медленно, продираются с войной первые несмелые лучи. Мятые шторы цвета не процарапанной серости нагло отбивают закомплексованные атаки. За окном воет ветер, но в комнате полная тишина, не считая посапывания, которое циклично переходит в похрапывание, в дальнем углу комнаты. Здесь царит мягкий серый полумрак и полный, беспрекословный бардак. Первые лучи, прорвавшие оборону, попадают на листы рваной бумаги и всякого мусора на полу.
Комната небольшая, но просторная, однако, от простора мало что осталось. Из мебели только две кровати, стол и шкаф. Кровати стоят в разных углах, создается такое ощущение, что их специально ставили подальше друг от друга, как только это было возможно в данной комнате. Стол, достаточно большой, стоял у первой кровати, у окна. Там царил абсолютный порядок, на который сейчас покушался грязный футбольный мяч. Шкаф со времен дворцов, был самой огромной вещью в этой комнате и совсем ненужной. Он занимал все пространство от пола до потолка и своим массивным величеством закрывал изголовье второй кровати. Но, самое невероятное в этом шкафу было то, что он был полностью забит вещами, которые творческим беспорядком высовывались из-за дверей.
Пряный воздух, духота. На первой кровати скованно лежа, спит молодой человек, с сосредоточенным лицом. У него длинные, черные, блестящие волосы, которые сейчас забраны в хвостик. Он довольно красив, точеные черты лица, правильный нос и чуть алые губы. Единственное, что не стыковалось с его красотой, был цвет кожи, слишком бледный. Мужчина полностью был закрыт одеялом, за исключение головы. Вся поза говорила о сосредоточенности и недоверии к чему-либо.
Заметилось едва уловимое движение и недовольный «ох». На второй кровати проснулся еще один обитатель сей обычной квартиры, это был тоже молодой человек. С недовольным и взъерошенным видом он сел на кровати, спустив ноги на пол. Он хмуро и сонно посмотрел на противоположное ложе и лениво вытащил из-под одеяла резинового ежика. Слишком сосредоточенным для такого занятия взором философа, он изучил сей странный атрибут и, недолго думая, запустил его в стену. С громким «квяк» ежик отлетел от стены и упал прямо на кровать со вторым обитателем этой комнаты. Мужчина подумал, что иной раз выходит лучше, чем задумаешь и выколупал в пустой черепной коробке галочку на память, потом он довольно приятным голосом занудно изрек:
- Дорогой братец, как ты можешь в столь дивную пору так беззаботно дрыхнуть? Солнце уже встало, плантации открыли, а ты еще тут… непорядок. Эй, Сева, уже была команда АЦТАВИТЬ! – последние слова были сказаны очень громко и подтверждены противным прямоходящим крокодилом. С довольным видом оратор опять лег на кровать и ойкнул, с вздохом «Что опять» из кровати была выставлен танк с помятой пушкой. Теперь мужчина лежал и сосредоточенно шевелил ногами, одна из которых была в белом носке.
Реакция Сева была, мягко сказать. вялой, он только пробурчал про себя:
- Отвянь… и перевернулся на другой бок. Видимо реакция на замечание не понравилась оратору, и он быстро соскочил с кровати. В позе римского императора он застыл посреди комнаты, положив ногу в носке на вышеупомянутого крокодила, и с чувством произнес:
- Ай ты, червь. Да как ты посмел, ты задел тесаком мне душу. – Никакой реакции, оратор расстроился и поплелся из комнаты вон. На минуту снова воцарилась тишина, но она была  нарушена наглым шорканьем. В комнату с победным кличем индейца с курицей гриль влетел оскорбленные оратор с ведром воды. В мгновение ведро опустело, вода полилась на кровать со спящим Севом. Он с громким «аааа» вскочил с кровати. В следующее мгновение довольный оратор недовольно потирал лоб, распластавшись на полу под пуфиком, а Сев  злобно вставал с мокрой кровати, недовольно бурча.
- Ты хоть когда-нибудь подружишься с головой… Двадцать четыре годика уже в разлуке. Пора бы уже. – Сева подозрительно принюхался. – Слов нет, одни буквы! Ты откуда ведро взял, Мадмуазелик?! Он вопросително-уничтожительным взглядом сверлил брата.
Оратор, который был еще по совместительству Мадмуазеликом, непонятливо почесал ушибленный лоб и неуверенно произнес:
- Да на столе наверно…- и тут же об этом пожалел, в него уже летел еще один пуфик. Не смотря на название «пуфик» эти предметы походили на плюшевого зайца с булыжником внутри. Мадмуазелик, не выдержавший второго залпа, лежал на полу, охая и хихикая вместе. Прекрасно совмещая эти два занятия, он упивался пакостью, которую сделал. Еще раз убедившись в утверждении, что «Все удачное делается по незнанию» он поднялся.
По середине комнаты стоял очень красивый молодой человек с белоснежной улыбкой и с хорошими мускулатурой. «Голливудский красавчик» как его звали друзья, был высоким и стройным. У него тоже были темные волосы, но скорее коричневые, коротко стриженые. Ярко-серые глаза с ухмылкой и семейные трусы в цветочек. Красавчик быстро заметил эту неурядицу и с воплем «Блин!» полез за джинсами. Это давалось ему не легко, потому что они оказались далеко за кроватью.
Через пять минут бодания с кроватью и тумбочкой джинсы были выужены и надеты. Идиллия, теперь все в нем было идеально. Картины Адама только писать, кстати, его так и звали – Адам Мадмуазелькин. Но, представлялся он без фамилии, Адам Сергеевич – девушкам, для знакомых он был Адя или Мадмуазелик.
С довольным видом и с Victoria под ручку он огляделся. Севы не было, он уже ушел. Ничуть этому не расстроившись, Адя выудил белую майку и одел ее. Белоснежная улыбка и такая же майка, были черезчур для одной комнаты. Убедившись, что все присутствующее-отсутствующие, но воображаемые фотомодели упали в обморок Адам Сергеевич вышел, победоносно хлопнув дверью.
Что-то бубня себе поднос, он вальяжно, как только позволял узкий коридор, прошествовал в кухню. Там уже сидел мокрый Сева, почитывающий толстую книгу в темном переплете. На газу недовольно попыхивал чайник, одна половина которого была изрисована фломастером. Вместо громких оваций и аплодисментов Адя услышал следующее:
- Гениальная идея играть в крестики нолики на чайнике, тебе стен мало? Сева мрачно окинул взглядом сверкающего, как начищенные кирзовики, брата и вновь уткнулся в книгу. Адя задумался, но мозг не выдавал ничего обидного кроме полного имени брата:
-Севлантий, мил человек, хватит занудствовать. Зато он теперь стал дизайнерским предметом. Лет сто спустя, будет стоить огромные деньги, гордись!
- Чем, твоей пустой болтовней? Может кредит возьмешь, под залог этого чайника, на новый?- Не отрываясь от книги, произнес Сева
Полное имя должного эффекта не произвело, и Адя протиснулся на кухню и сел напротив брата. Они были чуть похожи внешне. Но по характерам она были диаметральной противоположностью. Сева был совестью, а Адя больной фантазией. Они братья, но отцы у них разные, поэтому и фамилии непохожие. Адам Сергеич Мадмуазелькин и Севлантий Джордж  Тоинби. Одно у них было общее, это страсть матери к необычным именам. Если отец Ади настоял на более менее нормальном имени, то англичанин намбер ту, испарившийся со скоростью света ни на чем не настаивал. Вот тут фантазия Светланы Сергеевны проявилось по-полной и вышло имя, доселе невиданное, Севлантий – помесь Семена, Силантия  и депрессивной музы. Адя был чистый русский, а Сева на половину англичанин. У Ади в голове тоже самое, что и в комнате, у Севы все по полочкам. Аде надо работать в цирке или сидеть в клетке в зоопарке, Севе министром просвещения. Но, как говориться, противоположности дополняют друг друга в соотношении 1/99.
Сева был младше Ади на 3 года, но по умственному развитию старше на все 50 с хвостиком. Он не любил свое имя и фамилию, поэтому все его называли Сева или сокращено Сев. В очень редких случаях он был Севлантием. Он был спокойным как удав и быстро пресекал выходки брата. Он любил черный цвет и умеренный сарказм. Но, он не был в школе отличником, он был хорошистом. Сева учится в университете на предполагаемого юриста. Помимо этого папик ему оставил внушительную сумму в банке, но он к ней не прикасался. Сейчас у него выходной.
Адик был старшеньким обормотом в семье, как говорят – первый блин комом. Интеллектуальное развитие хромало еще со школьной исписанной, деревянной скамьи, он не мог понять как с помощью выдумок старого маразматика Пифагора, клеить девчонок. Полный и круглый троечник по жизни, кроме похождений Казановы его ничего не интересовало. Но он всегда был душой компании и учителя его любили. Местный Казанова, он был знаменитостью. Он сверкал только на литературе и физкультуре. Адик еле-еле поступил на дизайнера, но вылетел на 2 курсе. На этом его образование закончилось. Сейчас он работает в кафе-столовой на первом этаже небоскреба, для знатных особ с толстыми кошельками, в должности бармена. По четным дням календаря он пытается окончить курсы визажа и наконец быть поближе к фотомоделям.
Сейчас же Адя раскачивался на стуле, гипнотизируя брата, и перемещал силой мысли колбасу на стол:
- Зачем новый? Этот еще хороший, да еще и дизайнерский…
- А ты не помнишь, как ковырял его дрелью? Или это снова дизайнерская идея, чайник в дырочку? Сев усмехнулся, но Адю эти не смутило нисколько, он все еще перемещал колбасу
- Догадливый какой, да. Он прекрасно стоит на газу и греет водопроводную воду. Дырочки-то наверху!
- Дырочки наверху, но пар-то через них выходить будет, а там твое место…
Адя с громким криком отскочил и ударился об холодильник, который тут же перестал гудеть. С громкими возмущениями он стал мстить чайнику и газовой плите, тыкая ножом по вентилю. Через минуту ему это надоело, и он брезгливо выключил газ, обозвав при этом дизайнерский чайник.
- Гениальная логика,- недовольно пробурчал Адам Сергеич,- Все, это надо выбросить. Противный, у меня теперь рука болит!
- Он же дизайнерский? Много денег через сто лет будет стоить? – издевательски спросил Сев
- А я его сейчас выкину, порадую бомжа. Его внуки станут миллионерами, все для людей – послышался глухой голос из холодильника, Адя рылся на полках, выуживая съедобное. – Ты не знаешь, что тут забыла мышь и ее друг беспорядок?
- Мы в ответе за тех, кого приручили, Адя. Поставь свой дизайнерский чайник на стол.
Адя палкой колбасы почесал затылок, соображая, при чем тут те, кого он приручил. Воображение переходило на женские личности. Потом он понял подвох, поставил чайник на стол и полез за кружками. Они были высоко, поэтому приходилось тянуться
- Адик, зачем ты носишь сие убожество в виде цветочков. Это я о том, что сейчас торчит у тебя из-под джинсов…
Адам быстро достал кружки, поправил майку и чуть покраснел:
- Вот иногда недоумеваю: куда ты смотришь?!
- Они так солидно выделяются на фоне твоего клоунского образа, ужасть… Вот и спрашиваю.
- Это подарок, я вчера был у Арины, пришлось надеть. Вот отобью у вашей светлости ванну и переодену.
- Ага, следующие будут в горошек или «новогодний шарик», потому что ты идешь сегодня к Маше. – Сева вопросительно поднял одну бровь и усмехнулся. Он налил себе чай и потянулся за колбасой.
- Нет, не угадал – невесело произнес Адя,- Эти будут в зайчиков, ибо я иду к Свете. Он задумчиво помахивал колбасой и не давал ее брату:
- Вот, компетентный специалист, скажи, как разучить девушек дарить мне трусы с зайчиками?
Сев пожал плечами:
- Скажи, что ты обожаешь брелки в виде мягких зайчиков, причем розовых…
- Зачем?! – недоуменно произнес Адя, колбаса зависла в воздухе и через мгновение уже была у Сева, который рассуждающее произнес, отрезая колбасу:
- Допустим, ты скажешь так. Всем – он погрозил Аде ножом,- Они тебе на следующий праздник все подарят одинаковых зайчиков, проблема решена – Сева вновь уткнулся в книгу, попивая чай
- Не понял логики…
- Не удивительно. Вот смотри: тебе, допустим, дарят 20 зайчиков, а ты вешаешь 1 и ходишь ко всем с одним. Никто ничего не заметит, потому что они одинаковые. – Сева захлопнул книгу и обреченно рассматривал холодильник
-Аааа, понял! Гениально, так и сделаю. Ну, ты вообще!
- Вот-вот, неблагодарность. Слушай, ты торт вчерашний куда дел?
- Я не помню, вроде куда-то клал, на что-то белое и скользкое. Помню, что навернулся. – Щурясь, сказал Мадмуазелик, наливая себе кипяток. Потом он, брезгливо держа чайник, открыл форточку и заорал:
- Разойдись! Сейчас будет бомбометание! Эй, ты, ну-ка пшить! – послышались характерные ласковые слова с указанием точного места назначения – Э-э, я предупредил! С громким «ПЛИ!» Адя отпустил чайник и быстро захлопнул окно. Но, все равно, из улицы были слышны проклятия и характеристики летчика, командующего бомбометанием. Адик довольный сидел и помешивал сахар в кружке с надписью «Ай лов ю» и подписью «Светик». Сева встал и направился из кухни
- Ты куда? – Адя вытянул шею, прослеживая траекторию движения брата
- На поиски. – раздался голос Сева из ванной
- Че ты там забыл? – пробулькал «красавчиГ», не отрываясь от кружки
- Во-первых, не я, а ты. Во-вторых, я ищу вчерашний торт. По логике он должен быть или в ванной… Сева пришел обратно и оперся на холодильник – Где его нет. Или, или… в раковине. Гениально. Взгляд голубых глаз упал на странное месиво в раковине, и он скептически посмотрел на брата
- Я удивляюсь твоей находчивости,- он плюхнулся обратно за стол и взял чашку – Пригласи какую нибуть Свету или Таню, пускай они тебя пожалеют и наведут чистоту. Все. – Сев закончил пить чай и решительно поставил кружку – Я пошел в ванную, сушить волосы, а то некоторые особо вредные товарищи… Сева тряхнул головой и мокрые волосы выбились из хвоста, теперь они красиво обрамляли бледное лицо, и он вышел. Дверь в ванную закрылась и зажурчала вода.
- Бе-бе, сразу надо вставать было. Ай, уже 12 часов, ужас. Мне же в спортзал надо! – Адик истерично взвизгнул и, передразнивая девушку, побежал к ванной и начал колотить в дверь с криком:
- Ты там еще не потонул? Мне трупы не нужны! Ну-ка вылезай, мне бежать надо! Быстро! – он бил и пинал дверь, подкрепляя каждое слово. Из-за двери послышался довольный голос брата:
- Не успел еще и не дождешся. Пускай тебя озарит, что меня нельзя поливать с утра водой, тем более из ведра с шампанским, мучайся. Адя стал мстить, мигая светом…
Звонок в дверь. Настойчивый звонок в дверь, подтверждаемый громким криком и грохотом на лестничной площадке. Настойчивый стук каблуком по бедной двери. Адик, уже почти заснувший под дверью ванной, проснулся и долго соображал, что случилось. Аргумент, что дверь сейчас полетит к черту бизнес классом, убедила Адика в безысходности ее спасения. Он, ощущая себя спайдерменом на пенсии, пошкрябал розовыми зайчиками в направлении многострадальной двери. На  полпути он что-то вспомнил и, подбежал к двери ванной,затем с громким матерным словом сполз по ней.
- Не рассчитал! Ой! – произнес Адя с очень несчастным видом держась за нос.
Когда вода разлита на линолиуме, а у тебя скользкие тапочки и пустая голова, такой итог неизбежен. С грохотом он полетел на встречу любимой до зуда двери ванной. Хэппи енд неизбежен, отделался, по его же выражению, обидой на неэстетичность отфутболивания.
Адя  пнул дверь ванной и прогнусавил:
- Севыч… ай… вылезай мерзавец! К нам маман пришла…Из-за двери раздался звук чего-то бьющегося, потом злобный «черт». Адя с довольным видом, как это теперь было возможно, пошкрябал к двери. Он подошел  к ней и прислушался, может там не было никого. Очень трудно было убедить отъявленного лентяя и пофигиста Адама Сергеича в том, что гостей на пороге не держат. Только под страхом эпиляции и пытки батончика «Баунти» его можно было переубедить. Только Мадмуазелик с довольным лицом покрался от двери, как за ней раздался властный женский голос:
- Адя, я еще тут! Марш своими розовыми попугаями к двери!
Розовые попугаи неохотно поскользили к двери, через мгновение замок щелкнул. На лестничной площадке стояла низенькая женщина, лет 45. У нее были короткие волосы цвета «отъявленный блонд» и завивка аля Монро. Поза была свойственная человеку, которого дурят уже 10 минут – руки в боки. С агресивно-нравоучительным выражением лица и Чупа-чупсом в зубах. Взгляд буйвола на степную букашку. Перед ним стояла Светлана Сергеевна.
Адя с мученическо-покорным выражением лица взирал на свою мать. Он громко сглотнул и натянул милую улыбку «Я вас так рад видеть!!!» и произнес, точнее пропел:
- Мама, какая неожиданность. По поводу…- вопросительное предложение повисло в воздухе, потому что в следующее мгновение гостья резво подхватила две увесистые сумки и, не особо отдавая честь манерам прорвалась, в квартиру.  Адик знакомый с привычками матери, заблаговременно отпрыгнул в сторону. Светлана Сергеевна огляделась в темном коридоре и поставила сумки, которые теперь занимали все пространство маленькой прихожей. Раздался звук отворяющейся защелки и из ванной выплыл подавленный Сева с полотенцем с уточками на плече.
- Мама, как я рад тебя видеть…- сказал Сева загробным голосом как на поминках морской свинки, утопленной в унитазе. Тон его не внушал ничего оптимистического, тем более радости встречи. Светлана Сергеевна же, ничуть не испугавшись мертвенного тона сына, очень оптимистично и нагловато потрепала его по щеке, точнее попыталась с ласковым оскалом оторвать ее. Потом она попыталась поймать второго оболдуя-сына, но не смогла. Ограничившись ласковым залпом туфлей в сторону Ади, она взяла гигантскую авоську тире сумку и потащила ее на кухню, попутно пихая Сева.
Уже через минуту огромная сумка бессильно валялась под ногами, а измученный голодной теткой Адя крутился у стола. Светлана Сергеевна привезла все, что смогла найти у себя в подвале и на рынке, даже чьи-то спортивные штаны. Маленький кухонный стол был заставлен пачками лапши быстрого приготовления, чипсов, огурцов «Дядя Ваня», явно покупных и прочей пакостью химической промышленности. Сева довольно хмуро осматривал сие богатство и попутно улыбался, наблюдая за братом.
- Мама, вы наш спаситель! – чуть ли не взмолившись сказал Мадмуазелик и с глазами полными слез от умиления потянулся за «Дошираком». Обнимая его он выдал такую тираду об философском отношении к еде и концерагенам, что даже мама, вырастившая его удивилась. Однако это продолжалось не долго.
Через 10 минут тоталитаризма на столе стоял завтрак. Адя уже с жадностью поглощал лапшу, которой минуты назад изливал душу. Сева сидел у входа и слушал длинный монолог о местных электричках и хамах проводниках, попутно обдумывая речь на предстоящем процессе в суде.
- Кстати о хамах, к вам, точнее ко мне приходили два амбала, явно сильно курившие в детстве. – резко поменяла тему Светлана Сергеевна. Адик даже оторвался от любимой лапши.
- Почему ты так решила? И хто эти загадочные хамы? – прогнусавил Адам Сергеич, пытаясь губами запихать в рот 2-х метровую макаронину. Уже на 30 секунде он сдался и решил воспользоваться достижением человеческой мысли и разума – вилкой.
- Ну их! Здоровые такие хмыри, мускулистые, а ростом ниже меня, метр с кепкой. Но с ними был один высокий, вот этот да! Ходячая реклама здорового голливудского образа жизни.  – мечтательно заметила Светлана Сергеевна. – Представились они, не запомнила как, но искали они тебя! – вилка отточенным движением указки направилась прямо в лоб Севу, почти заснувшему над книжкой. Тот вяло приподнял голову и положил ее на руку, для надежности:
- Ну, и что? Они конечно не сказали зачем им я? Или ты как всегда забыла?
- Нет, этого они не сказали! Но шторы мне испортили! И хватит передразнивать мать! – возмутилась бывшая учительница и кинулась огурцом, предварительно снятым с вилки Ади. Огурец по цели не попал, но обои испачкал.
Конфликт с огурцеванием прервал настойчивый звонок в дверь, сопровождаемый таким же настойчивым стуком. Если бы здесь не сидела его мама, Сева подумал бы, что это она. Так как раздвоение он считал не научным способом объяснения  хамоватости здешнего народа. Неохотно встав, он поплыл к двери, еще слушая пререкания брата с мамой.
Без привычного «Хто тама?» Сева открыл дверь. На пороге стояла упитанная девушка, индейского окраса. Кричащий стиль «Йа готкА» был явно излишне подчеркнут розовым пуховиком с воротником из бедной кошки. Рваные колготки Аля «… мне параллельно вашему перпендикуляру, мнение окружающих!! Как я выгляжу?» Волосы оставляли желать лучшего, точнее совсем ничего не оставляли кроме ужаса. Ну и какой дизайнер придумал прическу Аля «…Что такое расческа. Да здравствует первобытность». Зрелице не для слабонервных, но для мазохистов вкуса и стиля.
И вот эта прекрасная незнакомка сейчас стояла перед удивленным юристом и нагло чавкала жвачку «ОДбит» недельной давности. Сева в дань уважению улыбнулся, точнее скривил губы в муке эстетичности и с зашкаливающей учтивостью спросил:
- Вы к кому?
- К тебе!- довольно нагло ответила девушка, но Сева уже вышел из эстетической комы.
- Да неужели, не обессудьте, но вы ошиблись дверью, сообщество готов этажом выше…- произнес он и уже собирался закрывать дверь, но дама в теле не только не позволила этого сделать, но и непонятным образом проникла за нее. Севу ничего не оставалось сделать, как отпустить ситуацию, то есть дверь. Интересы девушки явно не ограничивались только его персоной, потому что она уже стояла на кухне отдавая приказы:
- Адя как ты мог? Она тебе доверяла?
- Да вы что, как интересно! Почему же она не сменила духи, когда я попросил? – парировал Адя, он был силен в словесных дуэлях такого плана, причем только когда собеседник уступал по уровню АйКью.
- Она…ээ… это не важно…
- Еще как важно. С каких пор ты ее адвокат, пущай сама приходит и выражает свои «яй-ай». Пока!
- Ты.. ты… плохой!
- Неужели – Адя очень заинтересованно посмотрел на девушку, наконец отлипнув от чашки. – Хотя да, я плохой, ужасно плохой… и самое прикольное – я от этого тащуся!!! – Адам Сергеич очень активно начал выражать свое «тащение» активно пританцовывая на стуле.
Девушка, явно обиженная таким обращением фыркнула и убежала, предварительно обдав Сева духами, очень похожими на «Красную Москву». Сострадание проснулось в нем… сострадание к Аде, который испытывал ужасные муки, вдыхая этот запах…
Но, девушка ушла, с силой хлопнув дверью и лишив потолок увесистого куска штукатурки, а Адам ничуть не жалел о содеянном. Это выражалось в его полной заинтересованности «Дошираком» Сева, он теперь алчно поглядывал на макароны напротив. Заметив страждущий взгляд брата, Сева поправил ворот футболки и благодушно разрешил залить горесть утраты еще одной порцией макарон.
Светлана Сергеевна же все это время читала какую-то тетрадку и что-то помечала, на сцену «разноса» она не обратила никакого внимания, только раз ухмыльнулась в точь как Сев, гены – что с них взять. Сейчас же она спрятала эту тетрадку в свою авоську и скучающе произнесла:
- Все дорогие, проведала я вас, покормила, поеду домой. Последняя электричка отходит через полтора часа, а мне еще провиант надо бы закупить для нового экспериментального варения. Не бойтесь, дегустировать его будет сосед, он мне порядком надоел со своими астрами. – она встала и начала складывать вещи в изрядно опустевшую сумку. Через минуту вещи были готовы, макароны сьедены – можно было приступать к прощанию.
Адя так активно начал вставать, что зацепился неведомо чем и плюхнулся прямо в ноги матери. Через мгновение возни и бурчания он уже прощался с последним шансом на полноценный обед. Светлана Сергеевна была низенькой, а Адам высоким, но это не мешало им попутно обниматься, ругаться и драться. Дело в том, что Мадмуазелик, как гражданин очень предприимчивый, из сумки спер банку «Доширака» и не смог ее спрятать. Вот сейчас мать объясняла ему всю неправильность этого действия и пыталась достать до ушей.
Сева умиленно смотрел на все это и ждал своего череда. Когда он  подошел, мать обняла его и шепотом приказала следить за этим воришкой, который по совместительству являлся еще и братом. На этой слезливой ноте Адя получил палкой колбасы по лбу и Светлана Сергеевна удалилась.
У двери Адя выглядел чересчур довольным, что наводило на странные мысли о мазохизме. Как только дверь захлопнулась он с победным кличем полетел на кухню, видимо несколько раз поцеловав любимую дверь ванной и косяк двери в кухню, а Сева проследив траекторию его полета поплелся в комнату смотреть телевизор.