Честь. Безумство храбрецов и высшая мера добродетели. Стоит пренебречь ей хоть раз, и потеряешь ее навечно. В этом вся суть. В этом вся жизнь…
         Артур. 
20 августа 1831 года.
     Колокол. Его удар подобен грому, но звучит звонко и мелодично. Снова нужно идти. Идти тропой, что избрал сам. Идти вперед. Хотя сегодняшний рассвет принес нечто новое. Столь простой и вполне пустынной дорогой еще не приходилось идти.  Волчье Взморье большой и шумный город, но в этот час и в этом месте тишина и изящество слились воедино. Здесь их пристанище. Здесь их дом.
     Король любит это место. Место, где король становиться братом, а корона проклятьем. Реймонд Гресборн набожный человек, но его вера с каждым годом становиться все отчаянней. И дело не в Богах, дело в нем самом. Вот и это утро проходит для него, как и прежде. А точнее как последние пятнадцать лет. Взор к небесам колени в пол. Молитва его еда. Молитва его сон. Маленькая часовня Богини слез и печали стала его утренней обителью, а ее скромный сад местом раздумий. Еще ни разу не приходилось тревожить его в столь ранний и важный для него час, но сегодня на то есть причины. Причины прервать его грезы.
     - Ваше величество. – Чуть слышно произнес Артур. Но Рей был недвижим. Глаза закрыты колени греют камень. Слова как ветер порывисто слетают с его уст. Их не услышать их не понять, они негромки, но они важны. Плачущая Дева внемлет всем, но слова короля будто бы не слышит. Хрупкая статуя прекрасной Богини молчит. Ей нечего ответить на мольбы смертного. Ее удел печаль, но она не хочет забрать его. Черная повязка на ее очах, словно стена что мешает увидеть горе, что океаном льется из души короля. Но кем была бы Лея, если бы вновь увидела наши страданья?
     Артур шагнул вперед. В пустой часовне шаг был подобен удару молота – громок и болезнен. В царящей тишине никогда не было подобного звука. Король оставил сталь за порогом святыни. Каждый шаг отбивал четкий и громкий ритм. Проклятое железо стучало как барабан. Король был недвижим. Казалось, он не хочет слышать и видеть то, что твориться вокруг. Казалось он, наконец, говорит с Богами. Артур взглянул на руку – железная перчатка. Холодная, как и сердце гвардейца. Верить во что-либо кроме своего меча Артур не умел, но уважая веру брата, отстегнул тяжелую длань и коснулся плеча теплой ладонью.
     - Сегодня день, когда мой меч пронзил сердце Дорина Картрайна. День севера и ночь власти. В моем чертоге праздник, а в моей душе слезы. Мне казалось, что именно сейчас она меня услышит. Мои мольбы тонули в свете, что резал мне глаза. Будто и впрямь они меня услышали. – Больно видеть, как рушатся надежды брата. Страшно сказать правду. Свет что режет глаза это восход и его золотистый луч, что сегодня как никогда ярок, а слова попросту утонули во сне. Король не спал третий день.
     - Так оно и будет брат. Но позволь…. – Артур попытался вывести брата за порог священного места, но тот и впрямь «врос» в камни. Волей не волей, но колени пришлось преклонить.
     - Моя корона тяжелеет с каждым днем. Ее золото не блестит, так как когда-то виделось мне. В ней нет ничего, что спасло бы меня. Только беспамятство. Но оно не придет ко мне. Я знаю. Мне не забыть ее слез. Не забыть ее печаль и страх. Двадцать лет. Долгие двадцать лет я живу, и каждый день вижу ее заплаканные глаза. Каждую ночь прошу прощенья пустоту. Это была моя вина. Мне не следовало брать ее с собой. Я знал характер этого детоубийцы. Он смотрел на нее как на своих любовниц. Он. Будь он проклят! Сестра – наша бедная сестра. Она была так юна и прекрасна, почему Боги так несправедливы? Она мечтала о дальних землях и глубоких морях, а теперь ее душа и сердце взаперти. Двадцать лет монастырь ее дом и крепость. Ни слова после того проклятого бала. Она молчит Артур, а я боюсь услышать ее проклятье. – Король вновь закрыл глаза. Бессонные ночи пора прекращать.
     Артур прикрепил железную перчатку на прежнее место. Без ее тяжести и холода рука непривычно ныла. Может застежка стала коротка и сильно сжимает вены? Вечером следует переделать.
     - Я, так же как и ты помню Мелиссу. – Ее детские темно – синие глаза так просто не забыть. Она была любимицей отца, да и наша тоже. Я не говорю, что судьба привела бы Мелиссу в Королевский чертог рано или поздно мне также как и тебе были известны склонности этого…. – Теперь нужно и приходиться промолчать. Скверное все же место – не для таких бесед. – Но клятва держала нас всех. Он король, а мы его вассалы. И если бы он был благоразумен…
     - Не смей! – словно от колкого удара вскрикнул Реймонд. – Я предлагал ему этот союз, но он был упертым глупцом. Сейчас я бы не сказал ему не слова, а сразу бы выступил всеми силами на этот … - Брат явно подбирал слова покрасочней. Хоть в этом Гресбоны похожи. – Черный чертог. Прошло много лет, но там по-прежнему пепел. Я чувствую запах крови и дыма. Я стер его, как каплю чернил с листа, но царапины остались.
     Король стал стареть. И так быстро, что времена года не успевают сменять друг друга, а годы прибавляются. Седина осыпала его лицо как ранний снег – обильно и морозно. Темно-зеленые глаза стали угасать их заливала печаль. Рей отпустил бороду. Говорит что так куда величественней, но от нее все его лицо серо как тот пепел. Только глаза – толь они устало взирают и придают ему вид живого. Эти годы убили его. 
     - Если ты разрешишь я хоть сейчас готов оседлать самого быстрого рысака и привезти ее. Поговорить с ней.
     Король выдал суровый взгляд. Вот он Реймонд Суровый.
     - Нет. – Впрочем, как и всегда. Упертый и безумный. – Я боюсь ее слов брат. Если она скажет что ненавидит меня мне не жить. Пусть будет, так как есть. Коли с ее уст не сорвалось не единого слова с той ночи, значит, так оно и должно быть.
     «Как так? Молчать и ждать слова от той кто молчит двадцать лет? Она наша сестра и дочь Севера. Вы две стены что, молча, смотрят друг на друга. И что в этом должного?»
     - Ты неисправим Рей. Твоя воля, но она мне уже порядком надоела. Единственное что меня здесь держит это моя клятва. Честью к моему глубокому сожалению я дорожу больше чем семьей. В этом нет твоей вины. Если хочешь, думай что Боги, сделали меня таким. Честь не позволила мне стоять в стороне, когда мой сюзерен нагло использовал мою сестру и отказался от нее как от надоевшей игрушки. Она повела меня за тобой и заставила в первый и последний раз нарушить клятву. Не от моей руки пал Дорин и в спину меня никто не назовет Цареубийцей или Клятвопреступником.  Это честь брат и она не в моем сердце она вместо него.
     - Честь и меня обязала отомстить за сестру…. – Реймонд едва дышал.
     - Честь ли? – Наверное, грань его терпенья вот-вот рухнет. – Может любовь? Ты был в ярости. Я видел, как ты словно смахивал головы моих братьев. Четверо гвардейцев полегли рядом от твоего меча. И короля не миновала эта участь. А что ты сделал потом? Забрал сестру и увез ее на север. Подальше от этой ночи, но она всегда с ней. Мелисса молчала, а ты боялся спросить. Я вытащил ее из петли и даже мне она ничего не сказала пока не прошло время. А ты упрямо думал и думаешь, что она проклинает тебя.
     Артур поднялся. Колени затекли и сильно кололи от резкого притока крови. Пришло время нарушить тишину.
     - Если к тебе вернется рассудок, то я с радостью помогу тебе. А сейчас позволь откланяться. В твой замок прибыл королевский эскорт. Королева Ивет явилась еще до рассвета ваше величество и просит аудиенции. Что мне передать?
     - Может мой рассудок и затуманен, но разум чист и не может понять – почему мой гвардеец лично сообщает, то, что обязаны делать слуги?
     - Просьба королевы. Ее маленькая тайна как соизволила она назвать свой приезд.   
     - Тайны. Секреты. После. – Отмахнулся Рей и наконец, шагнул к выходу. За тонкими дверьми его ждали слуги. Они как никто другой знали, когда стоит прийти и подать королю его плащ и корону. Нехорошо показываться народу без символа власти. 
     На ходу гвардеец обрисовывал обстановку.
     - Королева с отрядом рыцарей еще под покровом ночи подобралась к нашим воротам. Благо была смена сира Османда, а он, как вам известно, всех королевских особ знает в лицо. Без лишнего шума он сопроводил ее к  сиру Эдвину. Капитан городской стражи не замедлил оповестить меня. И так о прибытии королевы Ивет знают, только сир Османд и его стражи, что дежурили у Дубовых ворот и сир Эткхар. Пока просьба ее величества остается исполненной. Что прикажете вы?
     - Иногда мне кажется, что именно ты, а не Эткхар  капитан гвардии. – Брат слегка улыбнулся. Это его единственная «веселая» гримаса. – Сначала докладывают тебе, а уж потом если повезет и сиру Сельвистрайну.
     - Наш капитан занимает почетное место в вашем совете ваше величество. На его плечах и так великий груз. Давать вам советы не так легко.
     - И то верно замечено, но вечером… нет завтра или на днях напомни мне о нашем разговоре.
     Король отчаянно пытался найти время для беседы, но видимо теперь его интересовал лишь приезд королевы.
     - Сколько рыцарей было при ней?
     - Десять ваше величество. Как мне сообщили среди них герцоги Флоренс и Бронли. –  Гвардеец попытался вспомнить их гербы, но память ему изменила. Тем временем королевский чертог оказался перед самым носом. Бронзовые плащи распахнули сосновые двери и словно застыли на месте. Выучка строга.
     - Интересно, - вдумчиво протянул Реймонд. – Оставь все как есть. Пусть приезд будет в тени, хотя мне вдоволь хватает этой треклятой скрытности. 
     Артур слегка приклонил голову в знак согласия. Войдя в светлый и просторный чертог напряжение, спало, да только колени по-прежнему ныли. В тронном зале было пусто. Король взобрался на железный трон обрамленный золотыми копьями – Как серый волк с золотой короной на голове.
     - Позови, сира Эткхара и прикажи слугам накрыть стол. Не хочу, чтобы гостья была обо мне дурного мнения – как ее муж. После приведи и саму королеву.
     - Королева Ивет совсем недавно стала супругой его величества Арона Ломанса, но наверняка уже наслушалась его басней. Будим надеяться, что южное сердце и разум  не тухнут под натиском грязных слов.
     - Будим. – Все что ответил король и обхватил волчьи головы, что увенчивали бронзовые подлокотники. Золотая корона на его голове сверкала в лучах утреннего солнца. Сегодня жарило не на шутку. Словно юг приехал сюда вместе со своей королевой.
     Выйдя за очередные двери, Артур глубоко вздохнул. Пока не спал брат, мучаясь от темных сновидений сон, не шел и гвардейцу. То смена стучит в опочивальню, то крик короля, словно молотом выбивает из сонных грез. Усталость сшибала с ног, но эта ночь обещала быть спокойной. Наверняка в ее потемках будит, собран совет.
     - День добрый. – Отвесил небольшой поклон очередной паж, словно сегодня в Волчье Взморье прибыли десятки лордов и знатных дам.  Хотя чему удивляться? День то праздничный!
     Приказав, накрыть стол в тронном зале Артур вышел на террасу, вдоль которой пролегал вишневый сад. Там среди тени густых ветвей слышался едва узнаваемый голос сира Эткхара.
     - Ваше величество вы бесспорно правы, но он же король. – Пытался что-то втолковать капитан. Советчик он был и впрямь не плохой. Часто давал выгодные советы. – Его поступок по человеческим меркам омерзителен, но так повелел владыка. Ради государства.
     - Вы уперты также как и мой «золотой» муж. – Вспылила королева. Ее черные как вороново крыло волосы развивал ветер. Лишь у самых висков тонкие нити имели темно-каштановый оттенок, что слегка отличался от цвета загорелого лица. Истинная южанка во всех смыслах. Стройная, высокая. Аккуратные червонные брови под стать рубиновым глазам, а голос так нежен, что манит к себе. Тонкие губы, словно врата в рай. В ее рай. Ломансу везет с супругой, но он видимо ее не ценит. Или в ней взыграла кровь ее деда – Рыцаря с дальнего запада. 
     - Простите, что помешал вам королева, но его величество просил меня разлучить вас с сиром Эткхаром – его ждут в тронном зале. – С трудом верилось, что Ивет понимает и говорит на Атлане, что на юге так и не прижился.
     - Не стоит милорд. - Королева на удивленье весьма уверенно и без акцента отвечала.
     - Я не милорд миледи я гвардеец. – «И что за бес меня дернул возразить ей?»
     - Простите великодушно. – Тонким голоском пропела королева. 
     «Поверить только королевская особа просит у меня прощенья. Видимо южане и впрямь не знают, что есть власть».
     -  Вы бы вели себя потише сир Артур и поскромнее. Перед вами королева. – Выпалил капитан гвардии. Он все еще стоял рядом и чего-то ждал.
     - Вам не стоит беспокоиться по этому поводу. В саду сегодня тише, чем на Лезвии с ее хрустальной водой. И столь же пусто. Вы можете говорить свободно.
     Эткхар одарил всех присутствующих удивленным взглядом.
     - Милорд…. – Вновь ошиблась Ивет. – Сир Артур отдал нужные приказы, и сад оказался в моем полном распоряжении. Я не посмела сделать вам замечание по поводу вашего тона. Иногда стоит промолчать.
     - Вы добры ваше величество. – С натянутой улыбкой выдал капитан. Иногда рыцарь обязан вложить меч в ножны. Король наверняка об этом уже думал. – Прошу меня простить, но мне пора.
     Теперь уже громкие шаги и лязганье ремешков стучали в полную силу. Капитан королевской гвардии медленно исчез за высокими дверями чертога. В тени извилистых ветвей Ивет куталась в серый дорожный плащ. Она отказалась от чистой одежды и питья. Что ж будим надеться, что король уговорит ее поесть и одеться  подобающе – негоже леди быть серой.
     - Какой ответ вы принесли мне? Скороли ли я смогу переговорить с его величеством? – Начала свою звонкую песнь южная краса. С первой минуты приезда эскорта  ее только и волновали эти вопросы. Странные дела таят в себе девичьи сердца и более чем странные южные.
     - Его величество будит ждать вас в тронном зале.
     - Король решил спросить совета у лорда-командующего или боится встретиться со мной в одиночку?  - Леди и впрямь была весьма откровенна в своих речах. Характер не из легких, хотя здесь его стоило бы слегка усмирить. 
     - Увы, но его величество не столь недоверчив как вы миледи. Он уступил в вашей просьбе и решил не делить ваш «маленький» секрет ни с кем кроме друзей.
     - Так сир Эткхар не только лорд-командующий и советник, но и друг вашего короля? – Не унималась Ивет. Ее голубые глаза сверкали в тени именно как рубины.
     - Слишком много вопросов. – Как можно мягче ответил гвардеец. – Вы прибыли сюда не за тем, чтобы спрашивать про друзей короля.
     - Вы проницательны сир. – В этот момент королева словно хихикнула. Все же она еще молода. – Но кто я королю? Мне бы хотелось верить что друг.
     - Несомненно….

Ивет.
20 августа 1831 года.
     Дороги назад уже нет. Посмотрев на драгоценный перстень, что когда-то был подарен мужем в воспоминаниях всплыл крик.  Ивет со злостью отшвырнула подарок в темный угол коридора. Стража осталась неподвижна. Это радовало. Что-то в этом городе и в этих людях есть. То, что приходиться уважать и в нужный момент ценить. Теперь путь не одинок. И как приятно ощущать его долг. Его клятву. Его беспомощность перед ними. Может этот день и окажется последним, но его запомнят. Лед и пламень должны заключить союз.
     - Милорд. – Насколько возможно мягче процедила Ивет. На такое приветствие король явно не рассчитывал, но всеже оказался далек от удивленья.
     - Я рад вашему визиту, и признаться ошеломлен, каким он оказался. Вы в дорожном плаще и при вас не рыцарь, а…. Простите миледи. Кто он?
     - Оруженосец моего мужа милорд.
     - Прекрасно. – Словно вулкан вскипел король. -  Вы еще и слугу Арона прихватили. Это больше чем предательство юноша. Здесь куда более ужасное преступление. – Своим видом Гресборн напоминал старого волка, но волка что все еще ведет стаю. 
     - Он поступил, как счел нужным. В его действиях нет дурных мотивов. Джабэль не совершил ошибок за кои стоит раскаяться. Многие на его месте хотели уйти, но оказались трусами. Так кто же мне преданней? Рыцарь или бедный оруженосец?
     - Простите миледи. Я устал от распрей и войн. Хочется дожить свой век в мире. Но происходящее мне не сулит этого. Вы правы на счет трусости, но забыли о преданности. Клятве.
     « Тебе ли говорить о преданности жалкий узурпатор».
     - Я понимаю, что вношу раздор не только в моей семье, но и своим визитом могу навредить вам. – Еле сдерживая гнев, ответила Ивет. -  Но более мне некуда идти. Вы и ваши верные рыцари моя последняя защита.
     - Защита? Вам угрожает опасность?
     - Именно так ваше величество.  Мой драгоценный муж явиться за мной, и поверьте, он не будет благосклонен к беседам.
     - Вы правы. Ваш поступок явно не по нраву королю, но из-за этого не убивают Ваше величество. Вы, как и я носите корону. Это в такой же мере предательство.
     - Вы его не знаете, так как знаю я. И поверьте, мне известны его многие тайны. Даже те,  которые он сам старается забыть. Узнав, что я была здесь и говорила с вами он поймет и расценит это как предательство.
     - Конечно это супружеское предательство, но не государственная измена! Вы покинули своего мужа без его ведома – это повод для обиды, но не для убийства. Арон унижен. Но он не пойдет на это.
     - Поверьте мне милорд.  Мои поступки против него он приравняет к государственной измене. И никто не станет противиться его воли. По крайней мере, пока.
     - Что же так пугает ваших верноподданных? В чем их страх перед южной короной? – Заинтересовался король, но внешне показывал отталкивающий взгляд.
     - Вам известно, что Арон Ломанс заключил союз с западом? – Наконец подобрав нужное время, озвучила Ив.
     - Конечно. – Поторопился с выводами король. – На юге как мне недавно стало известно разгорелись мятежи и для их подавления необходима помощь со стороны. Ваш муж как мудрый правитель оценил и чательно взвесил все за и против, прежде чем пойти на этот шаг. Но миледи – это защита своих владений.
    Король явно не хотел слушать всякого рода объяснения и выводы. Видимо все, что говорят о безумном Реймоне, правда. Он в конец спятил и не ищет дороги обратно. С такими безумцами поступают либо жестоко, либо поклоняются им.
     - Вы не знаете и не предусматриваете других возможностей этого союза. Войска запада нужны не для того чтобы потушить разгоревшийся пожар восстаний, а для более серьезной цели. Цели, – которую уже давно преследует Арон. Он жаждет власти. Жаждет вашей короны милорд и в этом ему согласились помочь.
     Гресборн впал в глубокое молчанье. Что творилось в его голове, понят невозможно, но он явно искал изъян.
     - Миледи. – Сурово начал король. – Изначально вы сообщаете сиру Эткхару, что ваш столь неожиданный визит возник лишь по причине семейной ссоры….
     - Ссоры!? – вспылила Ивет, но тут же поняв свою ошибку, попросила прошенья.
     - Мы понимаем вас ваше величество, но и вы поймите нас. Вы говорите о войне, которой не будет. Мы заключили мир. Наши государства процветают. Вы просто злы на своего мужа и весьма заслуженно, но не нужно рубить с плеча. Вы королева, а Арон ваш король и владыка государства.
     - Вы слепы.
     - Возможно. – Вмешался лорд-командующий. – Но разум наш ясен и чист в отличи от вашего. Простите меня за грубость, но вы не политик и уж тем паче не стратег. А вот ваш муж искушен в этом искусстве. Подумайте сами – как можно вести военные действия против такого мощного государства, когда в тылу остаются мятежники. Страна сгорит в гражданской войне. Это переворот миледи. Так войны не ведут. 
     - Ломанс ведет.
     - Допустим. – Вновь ожил король. – Компания состоится. Ваш муж двинется на восток во владения Натаниэля Торнэ, а его союзники осадят…. Да хоть Волчье Взморье! И что? Скажите миледи – Что сильнее один или два?
     - Смотря о чем? Или о ком мы говорим?
     - О войске.
     - В открытом поле численность армий важнее всего. А при осадах не так важна…. – Пыталась рассудить Ивет, но мысли безумца оставались загадкой.
     - Вы, несомненно, правы ваше величество, но нет ничего сильнее единой армии. Той, что идет в атаку под одним началом. Той, что обороняется. Ей нечего терять, а нападающим еще как есть. Эта компания рухнет на корню - не успев и начаться. Армии юга и запада не объединить, а Торнэ совсем рядом. Нужно быть безумцем, чтобы начать войну с нами.
     - Безумцы часто выигрывают.
     - Вы просто сердитесь на мужа. Вам нужно успокоиться и подумать над тем, что вы скажите супругу.
     - Супругу?
     - Арону Ломансу если вы забыли. Он уже в пути. Я распорядился, чтобы вам обеспечили охрану на случай не сдержанности его величества. Он бывает, груб, но таковы все правители.
     - Не сомневаюсь. – Сквозь зубы процедила королева. 
     Гресборн пригласил гостей к столу. С трудом пересиливая себя Ивет присела на гладко отполированный стул. Его подлокотники оказались холодны как камень, но о том, чтобы показать слабость королева даже не думала. Пришлось терпеть. Терпеть упрямство, притворство, хвастовство. На тарелке украшенный фруктами лежал поджаренный перепел, а рядом стоял кубок, наполненный игривым напитком. Все это принесли гостям, а сам король вкушал лишь фрукты и овощи. Что же говорить о его кубке? Вода. Простая вода, что пьют обычные деревенщины. Гресборн разламывал спелую сливу, и сок тек по его пальцам, медленно капая на край стола. Суровый он или нет, но манеры для  него не в чести. В такой обстановке кусок в горло не лез. Да еще лорд – командующий постоянно шептал что-то на ухо королю. Тайны. Вечные тайны, от которых можно сойти сума. Хорошо, что есть еще верные люди, что молча стоя за твоей спиной, незримо следят за происходящим и в нужный момент могут вмешаться.
     - Ваше величество, а Вы ели когда-нибудь поджаренного волка в меде? – Сгорая от долгого молчания, вопросила королева. Вопрос был груб и резок, но именно это и нужно сейчас. Здесь.
     - Миледи Вы задаете неуместный вопрос. – Прежде короля вмешался командующий. – Волк изображен на гербе его Величества. Это невозможно.
     - И все же? Что скажите Вы милорд?
     Истинно суровым взглядом одарил королеву король. Таким холодным, что все северные ветра не сравняться с ним. Таким глубоким, что не одно море не будет подобным этому взгляду. На лице Гресборна пролетела печаль, боль. Сжимая ножку кубка все сильнее, король обагрил стол кровью.
     - Была долгая зима. Зима что Вам надеюсь никогда не увидеть. Мерзли и гибли люди. Запасы кончались, а новые вырастить было не возможно. Мы умирали от голода, холода что пробирался по ночам в наши дома и забирал целые семьи. Те кто изображен на нашем гербе пришли ночью. Волки. Целая стая. Они окружили нас, но не один не кинулся в бой. Они тихо взирали, как мы умираем. Наутро у городских ворот лежало тринадцать оленьих тушь с перегрызенными глотками. И Вы спрашиваете меня, ел ли я волка в меде? Я сам один из них. Да только стая моя распалась.
     - Как и моя ваше величество. Те, кто давали клятвы верности и любви променяли  их на богатство и знатность. Те, кто на закате назывались друзьями к утру стали предателями. Сейчас нет веры. Нет друзей. Есть льстецы, заговорщики и предатели. Предатели ваше величество. Они окружили нас и плетут свои ядовитые сети, что вскоре покарают нас. Мой народ умирает от руки чужеземца, а я не вправе вмешаться в это злодеяние. Две тысячи южан погибли в шахте моего «золотого» мужа. Две тысячи семей остались без отцов и сыновей. Разве Абашир или ваши Боги велят так жить? Вы человек веры и должны понять какую боль приносит столь ужасная трагедия. Не в наши с вами копилки падают их слезы. Но нам отвечать за злодеяния, которым мы не посмели противостоять. Некогда юг пал под натиском запада, но что принес чужеземец, завладев троном? Смерть. Боль. Голод. И все ради драгоценного камня. Ради золота, что так блестит на его плечах. Ради того что сильнее мечей и копий. И сейчас в минуту отчаянья сердца, облитые кровью просят Вас о помощи. Если не за людские жизни, то во имя Божье прекратите страдания что морем льются из южной земли.
     Король посмотрел на окровавленную ладонь. В его глазах мелькнул гнев, скорбь, плачь, но не состраданье. Все оказалось в пустую. Гресборн оставался суров и упрям. Упрям и жесток. Беспомощен и безумен. Он мог плакать о своей судьбе и только о ней беспокоился. Обернувшись к своему «шептуну» король вновь обрел речь.
     - Я полагаю, что вы миледи обеспокоены судьбой лишь своего народа. И не в коем случае не думаете, о матерях и женах, чьи дети и мужи уйдут на войну так необходимую вам! И не будет мира, если владыки будут грызть друг, другу глотки доказывая свою правоту. И не будет прощенья за столь кровопролитный поход, каких бы он добрых и благочестивых посылов не имел. Вы пытаетесь предотвратить войну в коей нет, не смысла не сил начав другую еще более кровавою. Поистине жестокость в ваших речах. Поистине яд льется из ваших уст. И богохульство прикрываться карой божьей ели вы ее и накликаете. Я стар миледи, но хочу умереть в мире. Все что совершил ваш муж произошло лишь ради защиты его государства. Те люди, что погибли в шахте, отдали свои жизни не зря…
     - И среди этих несчастных не было не одного чужака. Как рабы южане трудились днем и ночью терпя жестокость своего владыки. Каждый день они молили Бога послать им спасенья, но король решил их судьбу в одночасье. Этого могло бы и не быть. Да только все короли безумны!
     - Осторожней миледи! – словно пес рявкнул, сир Эткхар. – Вы оскорбляете Его величество своими словами и поведением.
     - Успокойся Эткхар! – ревом прокричал король. – Успокойся и оставь нас. И вы юноша ступайте за дверь.
     Может злость или правда, а может и то и другое, взыграв в сердце короля, пробудили в нем истинного правителя. Того кого уважают и бояться все. Даже те, кто в жизни своей страхом, словно воздухом надышался. Выражая недовольство сир Эткхар вышел за дверь, но Джабэль колеблясь всеже дождался повеления своей королевы. Было странно, но Джеб испугался короля. В нем был виден этот страх. Вот только чего именно устрашился он понять, оказалось почти невозможно.
     - Если я оскорбила вас, то прошу прощенья ваше величество. Это все моя южная кровь и женское сердце, что плачет днем и ночью. Я устала, но отдых мне только сниться. Может вы и правы. Ваш Магистр не поддержит столь кровопролитный поход, и вы как послушный сын не пойдете против отца…
     - Вы заблуждаетесь! – в ярости прокричал Гресборн. Его рана закровоточила с новой силой. – Все чего вы хотите так это войны, но пока я жив ее не будет. И здесь дело не в Его святейшестве да простят меня Боги, а в моей чести коей я никогда не пренебрегал. Пока Святой престол занимает столь недостойный человек мне нет дело до его благословений.
     - Так вы и впрямь верите слухам?
     - Слухи это или нет, но имя опорочено. Все что могу сделать я -  это смерено ждать, а не вести войны коих все так хотят.
     - Да. И кто же жаждет войн, когда мир царит в Вашем государстве? Это простое не уважение к вашему величеству.
     - Не смейте говорить об уважении, когда сами нарушили все его правила! Вы, так же как и лорд Сноджей считаете себя верующими людьми, но вы оба переступаете через порог вероучений. Вам нужна война. Карательная война. Но бессмысленная. 
     - Если вы именно это хотели мне сказать, то не зачем было выпроваживать столь достопочтенных людей.
     - Было и есть зачем. – Уже более сдержанно возразил король. – Будем откровенны – Вы любите своего мужа?
     - Мое сердце плачет от боли, что он причиняет мне.
     - Так и я никогда не любил свою супругу, но это не помешало нам вырастить прекрасных сыновей и красавицу дочь. Все что не сделали мы претворят в жизнь они и только они. Будьте умны и хитры миледи. Родите наследника престола и вложите всю свою любовь в сына. Поверьте, он принесет вам долгожданный мир. Только верть миледи – верьте.
     - Я веру ваше величество. Верю, что настанут лучшие времена и на нашем с вами веку. Помню прошлое и стремлюсь предвидеть будущее. И нет более великого человека, чем король и нет более сильного человека, чем король. Все в Его власти, ибо он наместник Божий на земле.
     - Истинна сейчас в ваших устах. Да будет так и прежде. Забудем о ссорах и обидах. Отпразднуйте сегодняшний день вместе со мной, а завтра я обещаю поговорить с вашим мужем. Вас ждет долгая и счастливая жизнь. Обещаю.
     Пообещав благ, король словно уснул. На лице его застыла едва заметная улыбка, а губы медленно шепталы не внятные слова. Осушив окровавленный кубок Гресборн тяжело вздохнул: - Обещаю.
     - Не давайте пустых обещаний, а то придется исполнять.
     - Что вы сказали миледи – очнулся король.
     - Буду рада услужить вам.
     В полной тишине Реймонд Гресборн погрузился в свои грезы. Как многие считали и считают его разум оказался на грани. В столь яркий момент его забвений за окнами раздалась громкая музыка, но она видимо пробудила лишь лорда-командующего, что всем свои телом ввалился в тронный зал. Проделав реверанс королева ушла. Серые одеянья мелькнули за дверью погрузив в дорожную пыль сира Эткхара. В недоуменье командующий бросился к королю.
     - Что произошло миледи? Лед растаял? – в нетерпенье вопросил Джабэль.
     - Нет. И признаюсь  - мне ничуть не жаль.
     - И что же теперь моя королева? Мы остаемся?
     - Да Джеб. Нужно доказать нашу любовь его величеству королю Арону Ломансу. К этому нас принудили.
     - Я понял вас миледи.

Эдвард.

20 августа 1831 года.
     От холода даже под теплыми перчатками трескается кожа. Волчий вой сводит сума и заставляет невольно вздрагивать от надвигающейся ночи. Тьма приближается, а выхода все нет. Высокие деревья с могучими стволами усыпаны колючим инеем вокруг них кружиться не то пар, не то туман что страшит еще сильнее. Трое в черном среди белой пустыни легкая добыча. Не спрятаться и не скрыться от дикого воя. Нет ни дорог, ни следов, чтобы вернуться обратно. Мелкий и сухой снег, словно по злой воли заметает каждый шаг. Двое рослых мужей усыпаны снегом. На их плечах наледь и нет сил более сбивать ее обмороженными руками. Голод как наваждение был не преодолим. Покрасневшие глаза рыцарей бессильно смотрели вперед. Они искали выход в пустоте в бесконечности. И когда молитвы были услышаны и Боги указали тропу, снег исчез, а вместо него посыпался пепел. Белый как снег и едкий как дым. Слышен крик, но он не важен. Слышен звук ломающихся костей, но он не страшен. Лес закончился. Впереди видны всадники с факелами. Оглянувшись ничего кроме тьмы не оказалось. Только крик, только крик….
     Этот кошмар мучил Эдварда не один год. И самое страшное, что сон был когда-то явью. Но не сейчас. Сегодня теплая постель и жаркое пламя камина. Крепкая рука обхватила дубовый край постели. Все четыре пальца почувствовали, как нагрелось дерево от пламя так отчаянно рвавшегося наружу. Безымянный остался там, в холодном лесу. Волк, отхвативший его в бою уже давно, накормил червей, а память осталась.  Поднявшись с постели, Эд подошел к окну. День приближался к своему концу. Дневная стража с усталым видом волочилась в свои покои, а вновь заступившее с еще более кислой физиономией занимали свои посты. Каждого проверяли королевские гвардейцы. Некоторых приходиться менять или вовсе выгонять. Безупречность во всем! Заступая на дежурство самое главное, пройти проверку, а по приказу «старика- командующего» проверка должна быть самой жесткой.  Так с золотой короной на груди гвардейцы день и ночь служат Его величеству и с этой короной они и умрут. Но это лишь клятва и закон, которые и существуют, чтобы их нарушать или обходить.

     Эдвард Кастэр распахнул окна и глубоко вдохнув свежий морской воздух, опустошил чашку теплого молока, что привычно стояла возле постели. Ощутив приятное тепло, захотелось прилечь, но ночь звала, и поневоле пришлось собираться.  Все атрибуты сверкающих доспех аккуратно висели в углу небольшой комнаты.  Панцирь с короной на груди, наручи с серебряными застежками, кожаные перчатки и черные ватники, окутанные сталью. Легкой дрожью повеяло от окна, возле которого висел золотой плащ. Спешно подхватив дорогую ткань, гвардеец словно вылетел в узкий коридор сторожевой башни. На ходу закрепив застежки, рыцарь спустился по винтовой лестнице к железной двери, что выводила к центральной улице замка. Снаружи оказалось немного прохладно. Морской бриз сегодня прихватил клочок севера. Неприятно, но всеже терпимо.  Еще до наступления ночи предстояло проверить посты и сменить караул у королевской опочивальни. День наверняка был наполнен лестью и самохвальством. Так что лживых сплетен и до колик в животе смешных историй будет через край. Год от года праздник проходит на одном ладу. Даже теряется интерес посмотреть на наглые лица, что кружатся возле трона в ожидании подати короля. За счет этого дня многие богатеют. То межевый рыцарь одержит верх на турнире, а то очередной лорд, выказав свое восхищение красотой города получит драгоценный перстень в подарок. Бесполезная трата времени и средств. Также как и на слуг. Особенно на тех, что не могут разбудить хозяина. Все куда-то запропастились. Даже возле башни никого кроме гвардейцев и стражи не оказалось

Золотые плащи, выполнив свою обыденную работу, скрылись в королевском чертоге. Пришедшая тишина немного настораживала. Осмотрев округу, насчиталось около полусотни бронзовых плащей. Стражи было вдвое больше чем обычно. За спиной каждого висел арбалет, а знамена оказались приспущены. Траур воцарился в городе. Чья-то смерть омрачила этот день. Даже увядшие листья сегодня неохотно ложились на каменистую дорогу. Тот, кто испустил дух этим днем, явно был высокопоставленный человек. Неужели давняя хвора государя погубила его? Или кто-то помог ему покинуть этот мир. Столь важное дело и никто не осведомил гвардию. Стражи в недоумении. Произошло то о чем,  говорили уже давно.
     - Что произошло этой ночью? Кто приказал припустить знамена?!
     - Его Величество Король Реймонд Гресборн сир Эдвард. По его указу сегодня и последующие сорок дней знамена будут приспущены в знак траура. – Четко выдал страж и вновь принялся следить за горизонтом.   
     - И почему я не удивлен тому, что все происходит именно в мою смену?
     Одна догадка сменяет другую как времена года. Король жив. И лучше бы чтобы так оно и оставалось. Обходить посты уже не имело смысла, а вот заглянуть в башню лорда - командующего всегда имеет смысл. Да иногда еще какой! Шагая по прозрачным лужам ошметками слетала вчерашняя грязь с новых кожаных сапог. Мало того служанка не разбудила как было велено так она еще и не почистила обувь. Что-то этот вечер начинается также хмуро, как и последние лет двенадцать только есть в нем какая-то доля радости. Скорый шаг  быстро вывел Эдварда к высокой башне командующего гвардии. Возле дверей привычно махая из стороны, в сторону перекидывал мусор хромой слуга. Он и конюх и дворник. Лорд не любит слуг и старается их избегать. Это правильно. Легче спится, когда за твоей дверью хромоногий, да еще и почти слепой конюх.
     - Что делает твой хозяин? Я вижу свет в его покоях. – Если искать глупца среди глупцов, то вся толпа будит мудрецами по сравнению с косоглазым конюхом. Он осторожно отставил изогнутую метлу к стене и, утерев пот жирным рукавом серого кафтана еле, выговорил такие высокопарные слова, как приветствую и сир.
     - Хозяин нынче встал раньше своих верных слуг. И покамест не появлялся в покоях. Это моя женушка, верно, наводит там порядок.
     Время неустанно шло вперед. Посты следили за безопасностью города, а гвардейцы то и дело мелькали возле королевского дворца. Нужно было спешить. Минуя двери и лестницы Эд влетел без стука, но каково было его удивление, когда в пустующей комнате горела лишь свеча и висел длинный меч лорда. Окинув спешным взглядом комнату Эдвард приметил маленький письменный стол. На нем лежал лист исписанный знакомым подчерком. Раздался неприятный скрип половицы. Наверняка служанка поднималась в покои командующего. Быстро свернув документ Эд спрятал его в рукав. Прихватив меч спешным шагом гвардеец стал спускаться.
     - Сир Эдвард. – Промямлила служанка.
      В гостиной Эдвард остановился. В правую руку, словно ее продолжение лег эфес меча. Украшенный красным рубином он горел пламенем дракона – как и тогда. Мягко и звучно вышел из черных ножен сверкающий бастард лорда. Звоном закаленной стали прорезало лезвие меча плотный воздух наполнившийся копотью от воска. Мысли поили  желание, а желание порождало действие. Холодная рука гвардейца плавно обхватила желанную сталь. Приятной дрожью окатило все тело. Вся власть в слове и мече. Так мало и так много.

     Обогнув башню, Эдвард вышел на широкую дорогу. С этой позиции дворец был как на ладони. Поистине великое и бессмысленное творение.  Грубо выставленный на скалистом берегу дворец поделился на две части и в одной из них этой ночью звучали заупокойные мессы. Расслышав тошнотворные голоса духовников идти, попусту пропало желание. Но интерес куда сильнее антипатий. Так отмеряя ровные шаги ворота во дворец оказались совсем близко. Возле «драгоценных» дверей с долей недовольства дежурили бронзовые плащи.  Отбив последние куски грязи с черных сапог Эд приблизился к стражам.
     - Как вы думаете, что нужно сделать со слугами, которые не выполняют своих обязанностей?
     - То не наших дум дело сир Эдвард. – Угрюмо ответили «серые». Почему-то все кто находится близ короля перенимают его хмурость. Словно домашний скот.
     Эдвард еще раз ударил о каменный пол серебряной набойкой и закинув меч командующего на плече с улыбкой на лице вошел во дворец.  За дверьми встретили золотые плащи. Все четверо на одно лицо. Печальный взгляд заставил призирать этих слабохарактерных «храбрецов» еще больше. На минуту улыбка Эда стала всенародным достоянием. На него, смотрели абсолютно все присутствующие. В том числе и слуги даже те, что должны были будить гвардейца сегодня вечером. В просторном зале, словно стая оголодавших волков бродили толпы людей. Дворец напоминал базарную площадь – только время для торговли не подходящее. Судьба сыграла свою шутку с кем-то из королевской четы или мир сошел сума?
     - Милорд Эдвард! – даже из серой массы погрузившийся в яркие краски аристократов заметен этот крепкий парень. В очередной раз приходит чувство восторга от этого громогласного тона. – Прошу прощенья, что покинул башню без вашего позволения, но Его светлость…
     - Довольно. Мне не интересны твои оправдания в них нет смысла. Лучше скажи мне, что здесь произошло?
     Лицо юноши исказила неприятная гримаса. Печальная и в тоже время восторженная. Хотя, что может быть в этом странного? Двор просто пестрит красками, что так манят своей яркостью и тоном. Вечер ожидался куда более спокойный.   
     - Прошу прошенья…
     - Разрази тебя гром! Ты когда-нибудь перестанешь извиняться?! Делай и говори, что велят, а не неси всякий бред!
     - С Вашего позволения. – Немного оторопев от гневного тона, продолжил юноша. – Его Величество приказал подготовить церемонию. Все должно быть готово к утру. Рабочих рук попросту не хватает.
     - Кто? Скажи мне кто умер?!
     - Убит Ваша светлость. Благородный вице – канцлер нашего королевства Джерваль Дикфоль убит этим днем в собственных покоях. – Уил запнулся но глотнув очередную порцию затхлого воздуха всеже продолжил. – От глубоких ран тело канцлера обескровилось. Утром его захоронят. В этой спешке мы едва успели что-то понять. Поговаривают, что возле дверей был найден золотой перстень.
     - Поговаривают? – С каплей призрения спросил Эдвард. - Способен ли ты мыслить Уил? Я пришел к выводу что нет. Делать такие заявления весьма и весьма опрометчиво. Тем более в моем присутствии! – Тяжелый меч плавно скользнул по плечу, и отполированная сталь звонко легла в ладонь. На левой руке ярко блеснул золотой перстень. 
    - Господа! Прошу у  вас немного внимания! – Раздался до смеха хриплый голос.- Его величество просит вас покинуть дворец. Сегодня днем не один дворянин не имеет права подходить к смертному одру милорда Дикфоля.
     Сир Эткхар. Золотой меч королевства и один из самых влиятельных людей при дворе его величества. Старый глупец, что жаждет битв, но на политическом поле взамен былых кровавых схваток. Милость короля огромна ей - то он и пользуется последние тридцать лет. Воля короля для него закон, а смерть ход судьбы. И вот он стал оглашать его волю как бездарный писарь, пытаясь написать шедевр. Но по случайности или по глупости людской все присутствующие стали расходиться. Лишь некоторые вызывались помочь или попрощаться с его светлостью. Наверняка каждый из желающих мечтает отхватить кусок графства, что уже так сладко манит к себе жадные взгляды. Гости, а вместе с ними и прислуга медленно освобождали зал от своего присутствия. Затхлость постепенно отступала, а приходил иной запах. Куда более скверный.
     В полном безмолвии Эдвард поднялся на второй этаж. У мраморной арки в глубоких раздумьях стоял командующий. Седые волосы коротко пострижены, а с морщинистого лица не надень, не сходит жесткая щетина. Увядающая жизнь. Близость смерти. Вот что читается в его некогда ярко голубых глазах. Долгая служба и старые раны делают ему честь. Милость короля, высокое звание и преданность. Того и гляди король сделает очередную ошибку.
     - Благодарю за меч. Было мало времени…
     - Не стоит. У меня нет не малейшего желания выслушивать то, как вы спешили по первому зову короля.
     - Я знаю, что ты не разделяешь моих взглядов на жизнь и на дела государства, но твой тон…. Ты как отец убежденный идеалист и не можешь и не смеешь подчиняться правилам и законам.
    - Вы напомнили мне одного старика что храбро стоял в рядах Гроциан в битве  при Семи островах. Он был перебежчик, но, как и вы верил законам и правилам. Когда согретая кровью сталь коснулась его плоти, он взвыл. Молил. Молил о пощаде. Говорил, что дома его ждет сын и внук. Просил вспомнить своих родителей и пощадить. И я вспомнил. Мне было тогда семь лет. Мой многоуважаемый отец привел меня в покои деда, где  тот доживал свои последние дни. Так нам казалось. Но пламя смерти лишь согревало его крепкое сердце. Старый Кастэр пылал от боли, но жил. Проходили дни, тянулись месяцы. Бред герцога был бесконечен. Отец ждал, но любому терпению когда-нибудь приходит конец. И вот в углу темной комнаты он мне сказал:- Смотри Эдвард. Смотри, что есть битва за власть. Чего стоит ее рассвет и каким будит закат. А если тебе когда-нибудь придется стать участником в этой битве, то не мешкай. Вот нож, а вот сердце.
     - Вы обвиняете герцога Кастэра в убийстве?
     - Конечно нет! Как только такая мысль могла посетить вашу голову? Вы так умны или так глупы, что смеете задавать такие вопросы?
     - Но вы…
     - Я сказал, что мой отец мудрый человек. Он выбирает законы. Соблюдает правила войны. А как нам известно, чаще всего правил в кровопролитии не бывает. Это битва и она бесконечна. Ее нельзя выиграть и нельзя  в ней сдаться. Посмотрите, во что превратилось дворянство? Они как дикие необузданные звери, потерявшие своего вожака. Слетелись сюда с первыми лучами солнца ради одного – милости. Куска власти. Каждый желает выказать свою преданность и сочувствие, а что под этой маской? Я вам отвечу – Жадность. Они готовы перегрызть друг другу глотки ради небольшого надела земли. И вы называете этих «людей» страдальцами? Это они боялись и терпели боль? Протяните им руку, и они схватиться вам за глотку. Я не стану скрывать, что мне  по нраву ваше место, но я смерено жду…
     - Так вы боитесь?
     - О если бы! Я знаю цену власти. Она приходит легко, но что есть власть, когда твои подданные плюют тебе в лицо, а ты смотришь на это с улыбкой? Дело не в чести, а в уважении.
     - Почему именно я?
     - Этот вопрос мне льстит. – Пальцы медленно постукивали по гарде меча. -  Вы не можете понять того что бессильны. Власть в ваших руках. Она холодна как эта сталь. Она остра как лезвие, но сильна лишь в твердой руке. Признаюсь честно я рад тому, что вы дали клятву. Она не позволит свершиться еще одной глупости.
     Осмотрев опустевший зал Эдвард улыбнулся. Сквозь широкие окна неохотно проглядывались первые звезды. Приближалась ночь.

     Возле покоев короля стоять пришлось не долго.  Уже ближе к полуночи Гресборн не выдержав напряжения, решил собрать малый совет. Выскочив как угорелый в коридор король нервным голосом призвал слуг.
     - Ваше величество.
     - Эдвард! – Явно с недобрыми намерениями обратился король. – Как хорошо, что сегодня именно ты охраняешь меня. Прикажи слугам позвать Его преосвященство Даркстома в тронный зал. Я желаю, чтобы легат участвовал в расследовании. Время не ждет.
     - Как вы пожелаете ваше величество.
     Приказ есть приказ. Но сегодня король не король. Весь потрепанный и измотанный он, едва стоя на ногах, являл лишь подобие гордого и сурового владыки. В его покоях ярко и звонко потрескивали свежие поленья. Постель показалась не тронутой. Король провел в раздумья не только день. Оставив, пост другой смене Эдвард, решил лично пригласить легата на заседание. Благо Олбэйна расположили неподалеку от королевских покоев и, присматривая одним глазом за стражей Эд постучал. На удивленье его святейшество оказался бодр и свеж. Будто долгая поездка и столь мрачные события не отразились на его лице не на йоту. Все в той же черной сутане легат стоял возле тлеющего камина и, сложив руки на груди, читал свои молитвы. Словно он ждал, что к нему войдут.
     - Сегодня вы изменили своей привычке. – Оторвавшись от грез, сказал Даркстом.
     - И какой же? Если это не секрет. – Самодовольный легат говорил не оборачиваясь. Проявляя полное неуважение.
     - Подчиняться королю. Ведь вам велели отдать приказ слугам, а не покидать пост. Наверняка здесь есть скрытые мотивы.
     - Это Боги вам нашептали, как я поступаю обычно? Так почему же они промолчали о тех самых мотивах? Или может их нет?
     - Не богохульствуйте! – Обернулся Олбэйн. Его серое лицо слегка налилось алой краской – хотя может это и огонь. – Если знать, то о чем мыслят другие можно во многом преуспеть. А о шептунах вам известно куда больше чем мне. Даже в Кали есть их гнилые языки. Но так не хочется говорить об этом. Тем более с вами сир. Может как-нибудь в другой раз и при других обстоятельствах мы с вами побеседуем на разносторонние темы, а пока будьте добры излить то, что вы готовили долгие месяцы.
     - А я то надеялся наладить с вами отношения. Проявил уважение.
     - Уважать не значит не ненавидеть. – Перебил дотошный легат.
     - Наконец все именно так как обычно. Хотя по вам так не скажешь. Белый пояс на стене, а золотой украшает черный наряд. Праздник или так блюдут траур?  - В разуме просто горело желание взять стул и присесть в бурю стол интересной беседы. Да и ноги всеже подустали стоять.
     - Если бы вы были немного мудрее, то наверняка поняли бы что золото Кали - носят лишь маги. 
     Так в стол изощренной беседе с трудом пришлось повернуть обратно. К тому с чего следовало бы и начать. Пригласив легата в зал заседаний Эдвард удалился. Хоть ноги и ныли покидать пост, почему то расхотелось. Короля непременно будут сопровождать. А это шанс поучаствовать в самом громком совете за последние десятилетия. Отправив одного из стражников в башню к лорду-командующему Эд занял свой пост. Через пару часов все были в сборе. По коридору друг за другом проходили члены малого совета, но среди них не было того чьего совета король прислушивался всегда. И как странно, что теперь, когда канцлер убит его личность продолжает доставлять столько проблем. Но когда трон освобождается, на него всегда, есть претендент. Наверняка с постом вице – канцлера будет не иначе. Так же кроваво.

     Зал заседаний заперли на засов. Все кроме членов совета и личной охраны короля были удалены и распущены до утра. Король уже знал, сколько продлиться совет. А в этот раз он был совсем иным. Вместо круглого стола поставили длинный, полукруглый на каменных ногах. Семь стульев семь свечей и семь представителей власти. Хранитель малой печати Джерик Донрион, что в свои тридцать дав пару дельных советов и выпустив книгу « О Суде Королевском»  стал помощником вице-канцлера. Тощий и смуглый парень не благородных кровей стал высокопоставленным человеком не только при дворе. Его способности в плане переговоров имели большое место, когда по приказу короля юношу отправили на юг. Там Джерик смог добиться многого, в том числе и беспроцентного займа в годы бедности. С тех пор черный шелк и золотые украшения его постоянное одеянья. Богатство и власть. Богатство и власть….
     Следом казначей Эдуард Тревиль. «Бронзовый лорд» как его иначе называют, а все из-за того что в королевскую казну он чаще приносил именно бронзу, а не золото. Мерзкая личность. Плешивый и толстый ублюдок, что как свинья валяется в грязи, чтобы очиститься от надоедливых вшей. С трудом вериться, что Тревиль все еще жив и занимает этот пост. Джерваль Дикфоль наверняка держал его в других целях. И если бы не референт короля Ричмонд Гронт что занимал почетное место по левую руку владыки, то Тревиль разорил бы всю казну пока вице-канцлер строил свои планы. На этом совете Ричмонд на своем обычном месте. Сухой как корка хлеба и старый как этот мир Гронт с полным презрением одарил милорда Тревиля корявой улыбкой. Но что-то или кто-то, а именно Верховный судья  Томас Бронте скорый на расправу остановил так и не начавшуюся «дружескую» беседу милордов. В своей алой мантии судья быстро занял очередной стул неподалеку от короля и, не скидывая, длинного капюшона в молчании, ожидал его слова. За словом пришел и командующий гвардии сир Эткхар. Старый рыцарь занял свое место как верный пес. Одарив пугливым взглядом охрану короля, а может именно одного из них командующий принялся перебирать какие-то бумаги, что принес с собой.
     Последним занял свое место с краю камергер Взморья Себастьян Хост. Невысокий человек с высокими амбициями. Довольно хитрый и молчаливый. Вечно носящий темно-зеленый камзол и серую берету. Хост не любит смотреть в глаза, но видит насквозь. Гремит связкой ключей и пишет мрачные стихи. В этом весь милорд Себастьян.
     И наконец, главный гость малого совета, и самый непредсказуемый советчик - Даркстом Олбэйн. Наглец без позволения занял место вице-канцлера и удобно устроившись, наградил Эдварда довольной улыбкой. Хотя улыбкой это странное движение уст едва назовешь. Как поговаривали Даркстому не меньше сотни лет, хотя на вид  лет пятьдесят – шестьдесят. Даже в таком возрасте чаще нужно думать о смерти. Но если приглядеться, то слегка бледноватая кожа и черные, словно смола глаза с широкими бровями едва отличали его от обычного люда такого же возраста. Разве что волосы и борода (больше похожая на двух – трех недельную небритость) оставались как и прежде черны как вороново крыло лишь с редкой проседью. Обычный человек с необычными способностями. Маг.
     - Милорды. – Начал король. – Я созвал вас в столь поздний час лишь с одной целью – как можно скорее начать разбирательство по случаю убийства моего канцлера. До тех пор пока это дело не разрешиться каждому кто сегодня присутствовал во дворце запрещается покидать территорию города. С этого часа вы и ваши помощники будите следить за исполнением приказа. Так же хочу предупредить о том, что все, что будет сказано здесь останется только в этих стенах. Этой ночью я позволяю высказать любое мнение. Мне нужны ответы. Первым вопросом рассмотрим назначение коллегии по судебному делу Джерваля Дикфоля. Ваши предложения. Кто должен войти в нее?
     Полусонные, уставшие и даже некоторые слегка хмельные милорды нервно молчали. В их тишине не было страха. Только не желание. Не желание участвовать в столь сложном и скорее всего кровопролитном расследовании. Но Томас Бронте видимо уверенный в своем положении еще до решения уже считал себя главой коллегии. Он сидел, молча, но всем своим хмурым видом показывал, как недоволен этим назначением. И возможно так бы оно и было, если бы не голос хитрого Себастьяна. Хост видимо посчитал правильным помочь тому, кто вскоре может занять один из главных постов в королевстве. Свои внешним видом и манерами он мало походил на благородного, но от большинства присутствующих семья Хостов была самой что, ни наесть благороднейшей. Так хитрец внес свою лепту в историю.
     - Я бы предложил назначить главой коллегии Его святейшество Даркстома Олбэйна.  На мой взгляд, нет более достойного человека как священнослужитель. Его суд будит честным и справедливым.
     - Особенно справедливым!- Изверг хриплым голосом Бронте. – Милорды. Вам не кажется что Олбэйн один из заинтересованных лиц в этом деле? Не его ли гвардейцы подозреваются в убийстве? Золотой перстень, кусок белой ткани в руках убитого – не доказательства ли вины? Видь именно среди гвардии, прибывшей с легатом, не хватает одного юноши. Он сбежал, поняв свою ошибку.
     Камергер вскочил как ошпаренный. Лицо его налилось яркой краской. Теребя в левой руке связку ключей, Себастьян с оскалом взглянул на судью.
     - Может судья и без совета решит столь «простой» на его взгляд вопрос? Как вы видите, милорды и советники – суд уже выносит приговор!
     Лаясь словно псы совет не мог решить даже простой вопрос о назначении. Глядя на этот хаос, понимаешь, что королевство в любой момент может рухнуть. Без твердой руки канцлера псы снимают ошейники.
     - Тише! – приказал король. – Я не потерплю распрей за этим столом. Мы пришли мирно провести совет, а не выяснять, кто какой пост должен занимать. Я с полной ответственностью заявляю, что доверяю всем вам. Но делать скоропостижных выводов не позволю. Кто со мной не согласен может освободить место навсегда! Если же таковых нет, то позвольте продолжить. Как сказал милорд Бронте - есть прямые улики, указывающие на гвардейца магистра. И всем вам известно, какая неприязнь в последние годы сложилась между магистром и вице-канцлером. Но столь враждебные и кровавые поступки всегда имеют наказание и последствия. По моим разумениям магистр не так глуп, как вы думаете. Убийство и побег. Трудно поверить, что все было спланировано и продумано до мелочей. А в таких делах продумывается абсолютно все. Мне нужно признание беглеца. Без него мы не можем объявить о причастности магистра и всего Кали в целом к этому убийству. Распрей как я вижу, хватает и здесь. – Так уверенно твердил король, но в глазах его читалась ненависть, жажда крови. Гресборн как никто другой сейчас ненавидел магистра, но что-то или даже кто-то его останавливал. И в действительности это было правильно. Королевство во многом зависит от церкви, и обвинять главу калирической веры в убийстве означает разрушить эту зависимость. Реформации и гражданские восстания, что польются рекой после обвинения лишь ослабят королевство. Тяжелый шаг для огромной страны. Но все о чем твердил король не приведет к разрешению проблемы в положительную сторону. Коллегии ничего не останется, как обвинить магистра. Хотя возможно мотив был и у мага.
     - Несомненно, ваше величество правы. – Вступил в игру Даркстом. – Обвинение будит полноценным лишь с признанием убийцы. А его еще следует найти. Как и все вы, я желаю наказать преступника по закону. Но не только по закону королевства, но и по закону Божьему. Убийство – преступление и против людей и против Богов. Всем сердцем желаю найти виновного, но соглашусь с его величеством, что делать скоропостижных выводов не стоит. Как мне стало известно после смерти Джерваля Дикфоля его земли по завещанию переходили королю. А так как сын канцлера дал обеты в гвардии магистра он потерял все титулы, а значит и права наследника. Теперь позвольте напомнить вам милорды, что малоизвестный дом Кроше, что к юго-западу от ленных владений Дикфолей является прямым наследником Свободных земель Джерваля. Алан Кроше кровный родственник дому Дикфолей. Но по известным вам причинам распри на почве наследия рассорили родственников в конец и составив завещание канцлер себя приговорил. Стоит принять во внимание тот факт, что документ не был озвучен, а Кроше присутствовали на балу. Все может быть господа. Все может быть.
     - И когда же вам стали известны подробности столь утаенного дела? – излучая недоверие, вопросил король. – Конечно, доля правды присутствует, но вы сами согласились, что скоропостижных выводов делать не стоит. Противоречие.
     Даркстом был спокоен. Как во взгляде, так и в мыслях. Соблюдая не выносимое спокойствие он видимо выводил из себя не только короля, но и всех его верноподданных. Каждый из совета сейчас искоса смотрел на легата.
     - Мир построен на противоречиях ваше величество. Я всячески стараюсь доказать это, но сейчас лишь предполагаю, а не в коем случае не обвиняю. Подвести к плахе невиновного не в моих правилах. Предпочитаю все тщательно взвесить и принять совместное, единогласное решение.
     - Хотелось бы верить, но вы не из тех людей что терпят и действуют по правилам. – С долей иронии подметил Реймонд. – Помниться речи ваши были иными.
     - Я не нарушаю данных обещаний ваше величество. – Все с тем же спокойствием возразил маг, но в его черных глазах промелькнула капля сомнения. – И не нарушу их если вы назначите меня главой коллеги по этому сложному делу.
     Если говорить о ненависти, то можно найти тысячи примеров, когда люди ненавидят друг друга. Если вспомнить о любви то примеры сами по себе придут на ум, но то, что объединяет короля и легата куда выше ненависти и любви. Это месть.
     - Какой вздор! – в порыве ярости прорычал Томас. – Он еще смеет напрашиваться! Да вы ваша светлость можете быть соучастником преступления. Как вы вообще попали на совет?!
     - Я его пригласил. – Обхватив седую голову обеими руками ответил король. – И вы все будите считаться с его мнением хотите этого или нет. В этом деле заинтересованы все. Мы не можем доверять ни кому кроме себя и сейчас это подтвердили. Именно по этой причине процессом займется каждый из вас. А его святейшество от моего имени выслушает любые предположения. Я так решил.  – Поистине самым суровым голосом провозгласил владыка.
     В зале наступило томное молчание. Тщательно продумывая и пережевывая каждую фразу, советники думали – если они на это еще способны. Думали над тем как поступить с новым указом владыки. Нежелание подчиняться легату было сильнее любых булл и приказаний.
     - Ваше величество. – Обратился Томас. – Если каждый из нас наделен правами вести это дело, то, как мы будим доказывать свою правоту его светлости Даркстому? Он свою точку зрения уже высказал и всячески порицает мою.
     - А вам важны лишь ваши доводы? – Не заставил ждать маг. – Или вы не умеете прислушиваться к мнению других? Это редкое качество и вы как никто другой должны это понимать, а уж тем паче обладать этим самым качеством.
     - Вы смеете сомневаться в моей компетенции?!
     - Нет. Я смею, прислушиваюсь к вашему мнению.
     - Именно поэтому я и желаю, чтобы все вами сказанное осталось здесь. - Заявил король и поднялся с кресла. Его примеру последовали все. – У вас неделя на то чтобы хоть как-то доказать и подкрепить свои предположения. По истечению этих дней каждый из вас выступит перед его святейшеством и лишь после обратиться ко мне. Это мое решение и никаким оспариванием не подлежит. Я король.
     Устав или поняв, что распри не закончатся, Гресборн, покинул зал заседаний. И как это ни удивительно, но наступил рассвет. В узкие окна  пробились первые лучи дневного светила. Как и предполагал король малый совет закончился точно с рассветом. Предугадать куда направился Гресборн, было не сложно. К этой тропе уже приставлена стража, а новая смена должна вот - вот подойти.
     - Ваше величество. – Обратился Эдвард. – Может сегодня нам стоит сопроводить вас до часовни? Теперь в городе не безопасно.
     - Спасибо Эд, но мне нечего бояться. Все в руках Богов. – До тошноты заученную фразу выдал король, а это значило лишь одно – все вон!
     Подчиняясь приказу, Эдвард отвесил поклон и с долей радости направился к выходу. Но, не успев, дойти и до дверей, пришлось возвращаться обратно. Стюард объявил о приезде короля юга – Ароне Ломансе.
      «Чертовски удачный день» - подметил Эд.